17 сентября 1999 года в университете Пенсильвании в Филадельфии произошёл инцидент, навсегда изменивший облик современной медицины и науки. В этот день 18-летний Джесси Гельзингер стал первым человеком, погибшим в результате эксперимента по генной терапии. Эта трагедия стала не только ударом по развитию области, но и поводом для серьёзных реформ в процедуре клинических испытаний и этике проведения исследований. Что именно произошло и почему это событие оказало столь мощное влияние — разбираемся далее.

Джесси Гельзингер страдал от орнитинтранс carbамилазной недостаточности (ОТC), редкого генетического заболевания, которое поражает примерно 1 из 40 000 новорожденных. Эта болезнь мешает организму вырабатывать фермент орнитинтранс карбамилазу, необходимый для распада аммиака — токсичного вещества, образующегося при метаболизме белков. Без этого фермента уровень аммиака в крови быстро повышается, что вызывает отравление организма и зачастую приводит к смерти в младенчестве.

90% детей с самой тяжелой формой ОТC умирают в первые годы жизни. Однако у Джесси форма заболевания была более мягкой, он достиг взрослого возраста, придерживаясь низкобелковой диеты и принимая около 50 таблеток в день, чтобы снизить уровень аммиака. Несмотря на свой маленький рост и опасность, связанная с кризами из-за аммиака, он был относительно здоровым молодым человеком, мечтавшим помочь другим больным детям.

Для борьбы с его заболеванием ученые предложили экспериментальную методику — генную терапию, которая должна была исправить дефектный ген OTC. В рамках процедуры использовался ослабленный аденовирус, который служил вектором для доставки исправленной версии гена в клетки печени — основной орган, отвечающий за обмен аммиака.

Джесси 13 сентября 1999 года прошел процедуру инфузии препарата в артерию, питающую печень. В день процедуры он ощущал симптомы, похожие на грипп, что было ожидаемо. Однако уже на следующий день его состояние резко ухудшилось: он стал желтушным, у него развился тяжелый воспалительный ответ, кровоизлияния и отказ органов. Вскоре умерший был отключен от аппаратов жизнеобеспечения.

Расследование показало, что причина смерти Джесси — сильная иммунная реакция организма на вирус-носитель. Иммунная система восприняла вектор как чужеродное захватчика, что привело к массивному воспалению и отказу органов. Однако также было выявлено, что перед началом клинического исследования у Джесси имелись серьезные нарушения условий: его функция печени была ниже допустимых уровней, а уровень аммиака — слишком высоким. Более того, команда не предупредила участников и регуляторов о том, что в предыдущих экспериментах на животных и людях были зафиксированы тяжелые побочные эффекты, а один из руководителей исследования, доктор Джеймс Вильсон, одновременно владел акциями компании, разрабатывавшей терапию — Genovo, и имел личную выгоду от успеха проекта.

Вскоре после трагедии все исследования в области генной терапии на территории университета Пенсильвании были приостановлены. Федеральное управление по контролю за продуктами и лекарствами (FDA) ужесточило требования к проведению клинических испытаний, усилив контроль за информированностью участников и прозрачностью данных. Были введены новые протоколы, предусматривающие более тщательный мониторинг побочных эффектов и рисков.

«Мы не можем точно определить, как именно отклонения повлияли на исход эксперимента, — заявил тогда директор Центра по биологическим препаратам FDA. — Но такие случаи крайне важны для понимания и предотвращения возможных трагедий».

Родители убитого Джесси подали иск о возмещении ущерба, который был урегулирован без раскрытия суммы. Гибель Гельзингера стала толчком к пересмотру стандартов этики и безопасности в клинических исследованиях. В результате были приняты более жесткие правила информированного согласия, а процессы клинических испытаний стали более прозрачными и ответственными.

Эта трагедия оказала разрушительное влияние на финансирование и доверие к области генной терапии. Исследователи и инвесторы опасались повторения ошибок и новых смертей. В результате многие проекты были заморожены, а финансирование — сокращено. Область оказалась в тени скептицизма, и только спустя годы, благодаря новым достижениям в области вирусных векторов и технологий редактирования генов, таких как CRISPR, она начала возвращать себе утраченные позиции.

Ключевым шагом в восстановлении доверия стало использование генной терапии для лечения тяжелых редких заболеваний. В 2021 году было успешно проведено лечение пациентов с ОТC с помощью новых векторных технологий, предусматривающих меньший риск иммунных реакций. В январе 2024 года одобрена первая в мире CRISPR-генная терапия для лечения серповидноклеточной анемии — прецедент, которого раньше никто представить не мог.

В 2025 году ученые использовали модифицированный CRISPR для разработки индивидуализированного лечения ребенка с тяжелой редкой генетической патологией, что стало возможным благодаря накопленному опыту и знаниям, полученным после трагедии 1999 года. Сегодняшний прогресс подтверждает, что правильное соблюдение этических стандартов и строгий контроль позволяют безопасно внедрять инновационные методы в медицину, спасая жизни миллионов людей.

Гибель Джесси Гельзингера — трагедия, которая стала «черной страницей» истории генной терапии, однако именно она подчеркнула необходимость строгих стандартов безопасности и этики в научной деятельности. Этот случай стал уроком для всех исследователей, что при разработке новых методов важно не только технологическое превосходство, но и минимизация рисков для участников экспериментов. Сегодня, благодаря пройденному пути и новым технологиям, генная терапия показывает удивительные результаты, открывая новые горизонты в лечении наследственных заболеваний и не только.